Проблемы, связанные с уходом за тяжелобольными людьми

Кейсы

Кейс 1: Письмо Федора Шапкина

В январе 1994 года редакция газеты "Российские Вести" получила письмо от читателя Фёдора Макеевича Шапкина, которое было опубликовано в номере от 11 февраля 1994 года. Приведем текст письма, сохраняя авторскую пунктуацию и орфографию:

Убейте меня!

Обстоятельства сложились так, что я должен умереть от болезни тяжелой мучительной смертью.

Я попросил лечащего врача предупредить тяжелую смерть искусственно вызванной лёгкой безболезненной смертью. Он отказался: "Не имею права", "Подсудное дело"; и т.п.

Собака моего знакомого тяжело заболела. Знакомый отнёс пса в ветлечебницу. Там сделали собаки укол, и она спокойно уснула навеки.

К собакам у нас более гуманное отношение чем к людям. Из-за собачей преданности? В Индии обожествляют коров. У нас - собак.

И чорт меня дёрнул родиться в Советском Союзе. А может быть нужно было родиться собакой?

Будет ли у нас когда-нибудь принят закон, дающий право гражданам России на лёгкую безболезненную смерть?

Ф. Шапкин

18 января 1994 года

Больной, испытывающий нестерпимую боль, требует права на эвтаназию – право на получение помощи со стороны врача, которая заключается в его "гуманном" (быстром, комфортном и безболезненном) убийстве. Но эвтаназия, если будет допущена, преобразует убийство из преступления в милосердную помощь, в разновидность рутинных социальных механизмов, разрушив тем самым одно из оснований культуры. Добро породит зло. Или по сути это не добро? Или прежде, чем предлагать или испрашивать такого рода помощь, следует ответить на вопрос фундаментально антропологический. Можно ли считать небытие человека состоянием, которое лучше бытия в страдании? Ведь только на этом основании эвтаназия может трактоваться как медицинская помощь. Врач призван облегчать страдание. Но это означает, что состояние худшее должно быть благодаря его действию преобразовано в нечто лучшее… В этом суть милосердия. Однако нам не дано знать, что значит не быть. Шапкин подменяет событие смерти другим, известным всем событием сна – "собака заснула навеки". Метафора распространённая, скрывающая наше незнание и тем самым, прячущая нас от ужаса перед лицом смерти. Однако нам знать не дано, что там за этой таинственной чертой. Оптимистическая атеистическая вера, что там нет ничего – тоже рискованная метафора. Поэтому, в ситуации незнания благоразумней встать на позиции противников эвтаназии, "лёгкой" смерти. Надо вспомнить заповедь – прежде всего - не навреди!

Однако не следует думать, что позиция противников эвтаназии совершенно безупречна. Ведь речь идет о состояниях крайне тяжелого страдания, когда использующиеся обезболивающие средства становятся неэффективными. Более того, увеличение их дозы с необходимостью вызывает смерть пациента из-за торможения дыхательного центра. И другого ответа на нестерпимую боль у врача-противника эвтаназии нет. Просто устраниться врач не может. Пациенты и их родственники требуют хоть что- то сделать. Но врач в этой ситуации оказывается обречен. Будет ли он целенаправленно вызывать смерть как сторонник эвтаназии или допускать ее как неизбежное побочное следствие своего гуманного, отвечающего требованию "Не убий!" обезболивающего действия, результат будет один… Или не один?

Кейс 2. 91-летняя женщина продает устройство для самоубийства

by Jared Yee | 5 May 2011 |

Смерть пришла в простой белой коробке, украшенной бабочкой. 26-летний Николас Клоноски покончил с жизнью в декабре 2010 г., воспользовавшись самодельным устройством для самоубийства, изготовленным 91-летней предпринимательницей Шарлот Хайдорн. Без всякого извинения она сказала: "Я не могу нести на своих плечах всю печаль мира… Я не сделала ничего плохого. Это был его выбор, а не мой." Хайдорн говорит, что самодельные устройства, которыми она торгует четыре года, предназначены для помощи в самоубийстве тем, кто смертельно болен или хронически испытывает сильные боли. Но каждый заплативший 60 долларов может заказать устройство, и она не проверяет своих клиентов, прежде чем послать им прибор.

Хайдорн сказала, что после того, как смерть Клоноски попала в заголовки СМИ, ее доходы удвоились. Она собирается расширять свой маленький бизнес. Она заинтересовалась помощью в осуществлении самоубийства, когда в 1977 г. ее муж, умиравший от рака прямой кишки, испытывал тяжелые метастазы. Он умирал в больнице, но Хайдорн казалось, что он находится дома. "Мне всегда казалось, что люди вправе умирать дома, в кругу семьи, а не в чужом месте среди чужих людей".

Сайт Daily Beast сообщает, что Клоноски не был смертельно болен, и ему не дали бы разрешение на летальную дозу обезболиващего, которое по закону "О смерти с достоинством" может быть получено резидентами штата Орегон. Прежде чем начать сделку с Клоноски, Хайдорн обезопасила себя с юридической точки зрения. "Адвокат сказал мне, - замечает она, - что вы просто скверная женщина. Поскольку я не присутствую в момент смерти и не командую им, когда надевать и включать устройство, я не несу ответственности."

Доктор Кен Робинсон из Висконсинского университета отмечает, что даже если некто и считает оказание помощи в самоубийстве этически оправданным, клиницисту необходимо тщательно обследовать пациента, чтобы убедиться, что желание совершить самоубийство не вызывано депрессией. Депрессия излечима, говорит он. Если человек хорошо обследован клиницистом, выявить ее нетрудно.

ABC News, May 2, 2011.

Творческое задание

Проанализируйте один из предложенных кейсов (на выбор) как противник либо сторонник эвтаназии (на выбор) и аргументируйте свою точку зрения.